На самом деле сейчас я пишу с полной уверенностью в своём последующем шаге, мне от этого ни разу не больно. Считаю, что употребляемый мною эксгибиционизм причинит мне наиболее сильную и ободряющую боль, которая станет катализатором для дальнейших действий.

За время молчания я постоянно искала момент, когда моя мысль сформируется достаточно, чтобы быть изложенной на бумагу — неважно электронную или настоящую. Однако этот момент не наступал. В какой-то миг пришёл кризис, в котором я потерялась окончательно: мне казалось, что всё то, что было пережито мною до текущего момента, возвращается снова и начинает преследовать меня. Все эти страхи, начиная от моего трепета перед ненавистью окружающих и заканчивая абсолютной неспособностью определить свой гендер, шли на меня, пытаясь уничтожить все воздвигнутые мною стены.

Я онемевши смотрела на всё это и ждала, когда же иссушающая боль меня сломает. Не могла сделать ни шага. В какой-то момент всё это прекратилось, я поняла, что боюсь по инерции. Негибкость моего разума стала мною осознаваема, и я поняла, что в силах выйти из этого цикла и перестать испытывать мнимый страх. Всё то, что было пережито, даже если оно вернётся, будет пережито снова и также оставлено.

Мне больше не хочется говорить об этом с кем-то и искать прохожего, который одобрил бы мою мысль или высказал свою. Я повзрослела достаточно, чтобы перестать искать чужого мнения в ответ на своё.

Это всё.